| Статистика |
|---|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Каталог статей
ИСТОРИЯ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМЬИ
Сокращенный электронный вариант
Светлой памяти родителей моих посвящается.
ЧАСТЬ 1.
Все счастливые семьи похожи друг на друга
Л.Н. Толстой
Эта фраза казалась мне неверной, настолько по-разному складываются людские судьбы. Я считал (и считаю) семью, в которой я вырос, счастливой, хотя родителям пришлось испытать тягостные переживания. Думалось, что у нас необычно счастливая семья. И только потом понял, как прав был Толстой.
Любая счастливая семья счастлива ЛЮБОВЬЮ. В этом их и схожесть.
----
Родители мои встретились в тяжёлое для нашей страны время: конец гражданской войны, разруха, смятение в умах, борьба идеологий, смена понятий – начало 20-х гг. XX-го века. Оба они родились в г.Шуе Владимирской губернии, но совершенно в разных семьях. (Отец – в семье потомственных священнослужителей, мать – в трудолюбивой мещанской семье). Сергей – очкарик среднего роста с ранней лысиной со лба, общительный, остроумный, эрудированный глубоко верующий молодой человек. Мария – красивая, умная, скромная, с твёрдым характером, увлеченная идеями женской эмансипации. Такие разные и неординарные, они полюбили друг друга, и это большое светлое чувство пронесли через всю жизнь, несмотря на все испытания, которые им щедро бросала судьба.
I
Отец мой, Грамматин Сергей Дмитриевич, родился в Шуе 8(20) августа 1896 года. Предки его, как по отцовской, так и по материнской линии не менее двух столетий служили православной церкви.
По сохранившимся документам самым ранним из рода Грамматиных упоминается священник села Казнево Меленковского уезда Владимирской губернии Василий Степанов (1700–1785). По преданию, это село, ставшее «родовым гнездом» по отцовской линии Сергея Дмитриевича, получило своё название со времён Ивана Грозного, совершавшего на этом месте казни своих врагов во время похода на Казань.
В течение нескольких поколений потомки Василия Степанова часто упоминаются, как Казневские, по месту их службы, хотя официальных фамилий в сельской местности России до середины XIX века, как правило, не было – их заменяли отчества. В пятом колене фамилия эта становится официальной, а в шестом колене, наряду с ней, в роду появились новые фамилии, данные при поступлении в духовные учебные заведения: Спасские и Грамматины
Фамилию Грамматин впервые получил старший брат деда Сергея Дмитриевича – Николай Семёнов в 1830 году при поступлении в Муромское духовное училище. Дед Сергея Дмитриевича – Грамматин Василий Семёнович (1832–1885) был принят в то же училище через несколько лет уже с фамилией брата. В 1859 году он был произведён в священники, получив назначение в родное село Казнево. Вскоре его переводят в крупное село Илькино, лежащее на тракте Нижний – Касимов, где он служил до своей кончины.
Мой дед Грамматин Дмитрий Васильевич (1869–1940) родился в селе Казнево.
Д.В.Грамматин
Учился в Муромском духовном училище и Владимирской семинарии, которую окончил в 1891г. по 1 разряду. Имел право, как и его старший брат Михаил, поступать в духовную академию. Однако от дальнейшей учебы пришлось отказаться – без отца нужно было помогать матери и сестрам. Стал работать учителем в церковно-приходской школе села Абакумово Покровского уезда Владимирской губернии.
Женившись на дочери настоятеля Спасской церкви г.Шуи М.В. Миловского, в 1893 г. принял сан и стал священником, переняв приход у своего тестя.
В этом храме Дмитрий Васильевич служил 35 лет (до передачи церкви в 1928 г. «обновленцам»), а затем был настоятелем Покровской церкви (Старого Покровского собора Шуи). Сан протоиерея ему был присвоен в переломный для Русской православной церкви 1918 год (было вновь введено патриаршество). Кроме службы Дмитрий Васильевич вёл большую просветительскую работу. Один из первых в губернии организовал уличную церковную библиотеку, публиковал статьи во «Владимирских Епархиальных ведомостях». Был эрудированным, выдержанным, добрым человеком.
В то время уездная Шуя была, пожалуй, наиболее благоустроенным и культурным, хорошо спланированным городом губернии. К началу XX века там было 15 площадей, 77 улиц, в основном широких и прямых, половина из которых была мощена булыжником. На 23 тысячи жителей имелись два десятка храмов.
Возвышалась над городом отдельно стоящая изумительная колокольня с медным шпилем, высотой 106 метров (вторая по высоте в Европе). В городе было духовное училище, мужская и женская гимназии, несколько земских и церковно-приходских школ, действовал театр, был роскошный городской сад с липовыми аллеями, выходящий к реке Тезе. Река, оборудованная шлюзами, была судоходной до впадения её в Клязьму. На окраинах города размещались текстильные фабрики, продукция которых была известна по всей стране и за рубежом.
Дом Д.В.Грамматина был всегда полон и постоянными жильцами и родственниками, находившими приют у гостеприимных хозяев. Большая семья жила дружно, относились друг к другу со вниманием и любовью. Всё в доме оживлялось, когда приезжал на каникулы студент Юрьевского университета Коля Кампов - кузен Серёжи, старше его на 19 лет, будущий отец известного писателя Бориса Николаевича Полевого (Кампова). Он, с двухлетнего возраста оставшись без отца, жил с братом и матерью до поступления в семинарию в семье своего дедушки М.В.Миловского.
Успешно окончив духовное училище, Сергей Грамматин в 1910 году поступил во Владимирскую духовную семинарию, которую окончил в 1916 году по 1 разряду, получив звание студента семинарии с правом поступления в одну из четырёх духовных академий страны (С-Пб., Москва, Киев, Казань). Однако, вопреки желанию родителей, Сергей выбрал другой путь.
Начало XX века было ознаменовано всплеском науки во всех её областях, как естественных, так и гуманитарных. На старших отделениях семинарии шли горячие споры, диспуты по филологии, поэзии, литературе. Общественная жизнь бурлила и привлекала молодёжь. В результате этого веяния времени, дети многих просвещённых духовных деятелей вместо духовных академий стали поступать в университеты.
Двоюродные братья Сергея уже учились в императорском Московском университете, студентом которого захотел стать и мой отец. Решающим стало предложение брата матери принять в свою семью племянника на время его учёбы в Москве. К этому времени Николай Михайлович Миловский был уже известным в духовных просвещённых кругах столицы, служил в храме Ризоположения близ Донского монастыря. Рядом с церковью в настоятельском доме он и жил со своей семьёй, в которой было 6 детей. В эту семью и влился Сергей Грамматин, успешно сдав экзамены в Императорский Московский университет на философское отделение историко-филологического факультета осенью 1916 года.
Приняли его Миловские с душевной теплотой. В доме царила интересная творческая духовная атмосфера. Глава семьи был очень добрым, внимательным и чутким человеком, был в курсе интересов детей, находил время для общения с ними. В доме была громадная библиотека: классическая художественная литература на русском и французском языках соседствовала с богословскими, историческими и философскими изданиями. В доме стояло красивое распятие, было много ценных икон. Соблюдались в семье и все православные традиции, к которым Сергей привык с детства. Провинциальный юноша скоро почувствовал себя членом этой дружной любвеобильной семьи.
Время, проведённое в доме Миловских, Сергей Дмитриевич считал самым лучшим и полезным в своей жизни. Братья и сёстры подружились с кузеном. Устраивались музыкальные вечера, ставились домашние спектакли, велись беседы на философские темы. Душой всему был Николай Михайлович, сочетая поразительную деликатность и чуткость по отношению к юному поколению с мудростью и христианской любовью. Этот дом стал для Сергея источником полезных познаний в разных гуманитарных областях и в духовной сфере.
Приехав на каникулы в родную Шую, Сергей сразу окунулся в общественную жизнь, став активным членом «Общества взаимопомощи курсисток и студентов владимирцев». В обиходе его просто называли «Землячеством». Проводились вечера с выступлением, где Сергей принимал активное участие и как чтец-декламатор, и как участник спектаклей, весь сбор от которых шел на поддержку мало обеспеченных студентов и курсисток.
―
Занятия на 2-м курсе университета начались осенью 1917 г. в грозовой для общества обстановке. Страна была в ожидании Учредительного собрания, которое должно было положить конец фактическому двоевластию. Либеральные лидеры вели бесконечные споры по вопросам тактики и стратегии, призывая вести войну с Германией «до победного конца». За красивыми речами, спорами, «прозевали» ― не заметили, как к власти пришли большевики. Используя развал дисциплины в армии, начавшийся передел земли в стране, явившийся одной из главных причин массового дезертирства солдат-крестьян, недовольство рабочих масс, выдвинув популистские лозунги о мире и земле, они получили поддержку значительного числа рабочих и солдат и оказались на вершине власти, сами не ожидая той лёгкости, с которой это произошло.
Очень скоро стало ясно, что вместо демократии воцарилась диктатура. 19 января 1918 г. избранное народом Учредительное собрание было разогнано. В стране начался хаос, разруха, надвигалась гражданская война. Занятия в университете, как и в других центральных учебных заведениях приостановились.
События 1917-1918 гг. были бурными не только в столицах, но и в уездных провинциальных городах. Правда, вооруженных выступлений в Шуе не отмечалось, но диспуты, дискуссии, особенно среди интеллигенции были горячими.
Такая обстановка была в Шуе к началу 1918 г., когда туда приехал в связи с прекращением занятий в университете студент Сергей Грамматин. Уже в феврале он поступает на службу в Шуйский Уездный отдел народного образования в должности делопроизводителя, а затем и секретаря отдела. Но главная деятельность Сергея в этот период была связана с Землячеством. Молодёжь была полна оптимизма: казалось, что демократия восторжествует, только нельзя быть пассивным, нужно влиять на народные массы, нести им знания, помогать их образованию, правильной оценке событий.
Одним из самых заметных мероприятий Шуйского Землячества стало издание своего журнала. Студенчество хотело свободно высказывать свои взгляды и предложения, далеко не совпадающие с позицией уездной власти. Единственный печатный орган в Шуе стал большевистским. Он не допускал объективного освещения событий и тем более какой-либо критики в адрес властей. Лишённые возможности открыто выражать свои взгляды, члены Землячества решили издавать рукописный журнал. Журнал назвали «Свободная мысль». В первом номере журнала философский раздел открывала статья С.Д.Грамматина «Светское мировоззрение и христианство в их взаимоотношениях». В ней автор даёт краткий исторический анализ изменения общечеловеческой духовной культуры по мере развития науки и философских взглядов, смело оценивая каждый период.
В состав редакционной комиссии журнала входил и член правления Шуйского Землячества Григорий Аверкиевич Петров - студент Политехнического института в С-Петербурге. В семье Петровых он был старшим из детей, пользуясь любовью, авторитетом и восхищением младших. Особенно дружен он был со своей сестрой Марией, наиболее близкой ему по возрасту и по взглядам.
II
Мария – умная, энергичная девушка в эти годы мечтала пойти по стопам своего обожаемого брата – учиться в Политехническом институте, чтобы стать инженером-электриком. Для этого она, уже завершив обучение в женской гимназии с золотой медалью в 1917 г., в апреле 1918 г. закончила VIII дополнительный класс, приравненный к правам мужской гимназии, то есть дающий возможность поступления в Высшие учебные заведения. Революционные события и начавшаяся гражданская война разрушили все мечты. Вместе с братом Мария стала активной участницей Землячества.
Там, в Шуйском Землячестве мои родители и познакомились, а вскоре и полюбили друг друга, как оказалось, навсегда.
Мария Аверкиевна (в девичестве Петрова) родилась в Шуе 27 марта (8 апреля) 1899 года.
А.Ф.Петров
Детство отца моей матери было трудным. Петров Аверкий Фёдорович (1874–1923) рано оставшись без матери, по настоянию мачехи в 11 лет был отдан «в мальчики» в мануфактурный магазин г.Шуи. Когда подрос и хорошо изучил ткани, стал работать продавцом-приказчиком. В неполные 18 лет женился на Людмиле – дочери Ерцева Ивана, мелочного торговца из деревни Змиево Шуйского уезда.
Бабушка Марии Аверкиевны – Ерцева Евдокия Григорьевна, рано овдовевшая, была волевая женщина с достатком. Выдав дочку замуж, она купила для неё недавно построенный дом в Шуе по ул. Соборной (ныне Садовая № 33). При советской власти до конца жизни Аверкий Фёдорович был заведующим магазином Шуйского потребительского общества. Будучи знатоком тканей, по торговым делам часто ездил в Москву, Варшаву, другие города России. Мало бывал дома, но старался обеспечить семью, детям дать образование. В доме была хорошая мебель, отличная библиотека с собраниями сочинений классиков, выписывался постоянно журнал «Нива».
Всё хозяйство и воспитание пятерых детей вела его жена – моя бабушка Петрова Людмила Ивановна (1874–1936). В доме был порядок, атмосфера любви, дружбы и взаимного уважения, трудолюбия будней и радость праздников.
Добротный, двухэтажный на кирпичном основании дом был сложен из строевой лиственницы. Во дворе дома находились амбар, сарай с большим погребом, баня. Сад позади двора выходил прямо на крутой берег реки Тезы, за которой тянулись заливные луга. Из калитки сада по крутой тропинке можно спуститься к красивой и очень чистой в этом месте речке. В саду были яблони, груши, кустарники, большой цветник и красивая беседка. Дом располагался в конце тихой улицы в нескольких метрах от Городского Сада с липовыми аллеями. Из всех детей в Шуе остался только Фёдор, который и после смерти матери в 1936 году продолжал жить со своей семьёй в родительском доме, все заботы о котором легли на него.
Высококвалифицированный специалист-электрик Фёдор Аверкиевич Петров, имея золотые руки, был абсолютным авторитетом, как на работе в Шуйских электросетях, так и дома Жена и дочери его обожали. Домашнее хозяйство вела в основном его тёща Любовь Васильевна Несмеянова (тётка будущего Президента Академии Наук СССР Несмеянова Александра Николаевича).
Вся семья Фёдора Аверкиевича радушно встречала многочисленных родственников, приезжающих в Шую обычно летом. Любовь к Шуе и родному шуйскому дому с его уникальной обстановкой передалась и младшему поколению. Незабываемы наши поездки с сёстрами в Шую. Когда были детьми, дядя Федя катал нас на моторной лодке (что было тогда в диковинку) и на мотоцикле. Живя в городе без реки, мы с восторгом купались в Тезе, а мама даже разрешала нам в Шуе пить сырую воду, считая, что в родной реке нет вредных веществ и микробов. Позднее, учась в старших классах и студентами, вместе с двоюродными братьями из Ярославля и Москвы мы любили сидеть в таинственном амбаре с дубовой решётчатой дверью и необыкновенными вещами: граммофоном, фотоаппаратами, старинной утварью и инструментами. На старом диване рассматривали подшивки «Нивы» начала века с неизвестными деталями исторических событий и уморительными для нас рекламными объявлениями. Волшебное ощущение было, когда включали красный свет (амбар был и фотолабораторией дяди Феди) и всматривались в большие стеклянные негативы. Позднее, уже взрослыми, встречались чаще в первомайские дни, устраивая коллективную уборку сада. Это общение способствовало укреплению родственных связей и дружбы. Таким образом, в течение столетия дом в Шуе на Садовой являлся «родовым гнездом» Петровых.
Увы, всё проходит. В 1991 году скончался Фёдор Аверкиевич – «последний из могикан» мужского поколения Петровых – настоящих русских интеллигентов, трудолюбивых, эрудированных, скромных и безукоризненно честных. Никто из молодого поколения не взял на себя роль постоянного жильца, а денег на содержание его в качестве дачи у родных не оказалось. Пришлось его продать. Петровы лишились прекрасного места, такого дорогого и памятного для всех. Очень трудно было расставаться с «родовым гнездом» Петровых, расположенном в чудесном месте (сейчас Садовая улица объявлена в городе заповедной).
III
Вернёмся в Шую в 1918 год.
К концу года стало ясно, что учёба в университете для Сергея Дмитриевича закончена. В университете происходил переворот: часть факультетов закрывалась, осуществлялся пересмотр кадров с учётом сословного происхождения. В ноябре 1918 года Сергей Дмитриевич официально был отчислен из университета.
Техническая работа в должности секретаря уездного отдела народного образования Сергея Дмитриевича не устраивала, хотя руководство отдела отмечало, что "за всё время службы он относился к своим обязанностям безукоризненно честно и добросовестно". Он же стремился к непосредственному общению с людьми, хотел просвещать и образовывать малограмотных или совсем неграмотных.
В первые годы советской власти шли бесконечные эксперименты в области народного образования. Наркомат просвещения, руководимый Луначарским, искал и предлагал разные формы просвещения народных масс, две трети которых были неграмотны. Большевики понимали, что без участия «старой» профессиональной интеллигенции и «дореволюционного» студенчества проблему грамотности населения не решить.
В сентябре 1919 года Сергей Дмитриевич был назначен инструктором внешкольного подотдела УОНО, становится членом профсоюза работников просвещения, начинается его непосредственная работа по народному образованию, которой он посвятил всю свою жизнь. В декабре 1919 года был принят декрет «О ликвидации безграмотности и образована Всероссийская Чрезвычайная Комиссия «ВЧК-ликбез». По всей стране стали образовываться местные Комиссии. С.Д. Грамматин становится членом, а затем и исполняющим обязанности председателя Шуйской уездной Чрезвычайной Комиссии по ликвидации безграмотности (Уграмчека). Одновременно он преподаёт на вечерних курсах для взрослых и библиотечных курсах в Шуе. В 1920 году публикует ряд статей в уездной газете «Новый путь», пропагандируя борьбу с неграмотностью в Шуе и уезде. При ликвидации внешкольного подотдела УОНО в марте 1922 года Сергей Дмитриевич назначается ответственным секретарём Шуйской уездной советско-партийной школы.
Можно догадываться, какие внутренние противоречия наполняли его в это время. Будучи глубоко религиозным человеком, живя в доме протоиерея Спасской церкви, он посещал храм, любил литургическое пение, сам имел хороший голос и иногда пел на клиросе. Декрет об отделении церкви от государства нарушил материальное и моральное положение семьи Д.В. Грамматина. Всё это усугубилось событиями, происшедшими в Шуе весной 1922 года. К концу лета предыдущего года из-за небывалой засухи во многих губерниях России разразился голод. Под председательством патриарха Тихона был образован Всероссийский церковный комитет помощи голодающим с привлечением международной общественности. Патриарх 19 февраля 1922 года обратился к верующим не жалеть ничего для пострадавших, разрешив передавать в фонд помощи голодающим находящиеся в храмах ценные вещи, кроме тех, которые используются для целей богослужения. Однако, по приказу властей Комитет был закрыт – правительство большевиков боялось укрепления авторитета церкви. Мало того – использовало голод для гонения на Церковь и подавления всякой оппозиции. Через три дня после обращения патриарха был принят декрет ВЦИК об изъятии из храмов «всех драгоценных предметов из золота, серебра и камней». Повсеместно стали изыматься и предметы богослужения, что вызвало возмущение во многих городах и весях страны.
В Шуе 15 марта толпа верующих, в основном рабочих текстильных фабрик, не пустила комиссию по изъятию в Воскресенский храм. Количество протестующих было не менее трёх тысяч человек (более 10% жителей города). Для разгона народа присланы были сначала милиция, а затем красноармейцы с пулемётами. Сначала стреляли поверх голов, а затем и по людям. Было убито четверо, около двадцати человек ранено. Вечером начались аресты. Через Иваново-Вознесенский Губком РКП (б) была послана шифровка в Москву, что "под влиянием попов-монархистов и эсеров возбужденной толпой было произведено нападение на милиционеров и красноармейцев".
19-го марта Ленин пишет секретное, долгое время неизвестное письмо: "Для нас данный момент не только исключительно благоприятный, но и единственный…, когда мы можем разбить неприятеля наголову и обеспечить необходимые позиции на много десятилетий… Никакой иной момент, кроме отчаянного голода не даёт нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы обеспечил нам сочувствие этих масс… Именно теперь, когда на дорогах тысячи трупов, мы должны провести изъятие церковных ценностей с бешеной и беспощадной энергией… с такой жестокостью, чтобы не забыли десятилетиями. Чем больше представителей реакционного духовенства удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше…". Ленин понимал, что голод – единственный союзник в борьбе с церковью. По приказу из Москвы было срочно сфабриковано дело о мятеже и расстреляно четверо священников, в том числе протоиерей Воскресенского собора П.М.Светозаров.
С 1923 года над православной русской церковью нависла новая угроза. Состоялся Поместный Собор «Обновленцев» во главе с митрополитом Введенским. Был предложен ряд церковных преобразований с проповедью «коммунистического христианства». Движение получило поддержку со стороны советской власти. Повсюду стали делать попытки организации обновленческих приходов, но основная часть верующих была против. Церковная община Спасского храма г.Шуи, где настоятелем был Д.В. Грамматин, держалась против обновленчества в течение нескольких лет.
Должность секретаря Уездной Советско-партийной школы, на которой оказался Сергей Дмитриевич, ни в коей мере не могла удовлетворять его. Его призванием было быть не ЧИНОВНИКОМ, а УЧИТЕЛЕМ. Реорганизация системы образования в стране продолжалась. С 1921 года был взят курс на семилетнее образование. В Шуе, как и повсюду, была основана школа-семилетка. В эту школу в октябре 1923 года и был назначен Сергей Дмитриевич преподавателем родного языка и литературы – началась его непосредственная работа в школе.
Начало работы в школе С.Д.Грамматина совпало с его женитьбой на М.А.Петровой. Решение создать семью было непростым. Родители обоих долго не давали согласия – так сильно было расхождение их положения и взглядов. Да и между молодыми были серьёзные разногласия. Сергей – глубоко верующий, воспитанный в семье, где главенствующую роль играл мужчина, и Мария, сторонница эмансипации женщин, увлечённая естественными науками, далекая от церковных догматов. Не случайно так активно доказывал Сергей в своей статье, что наука и религия не противоречат, а дополняют друг друга. Взаимное уважение и терпимость укрепляли дружбу и любовь. Этому способствовало и желание обоих приносить пользу народу, работать в сфере образования.
Мечту о высшем образовании Марии пришлось оставить в 1919 году, когда жизнь стала особенно тяжёлой – нужно было работать. Уже летом она стала воспитательницей в детском саду. Работала с увлечением. В декабре 1920 года её направили в Иваново на шестимесячные дошкольные курсы, которые она успешно окончила к июлю 1921 года. Летом 1922 года в Шуе открылся центральный детский сад, находящийся в ведении УОНО. Туда и назначили Марию Аверкиевну руководительницей. Работая в дошкольных учреждениях, Мария Аверкиевна проводила большую общественную работу, как методическую, так и профсоюзную. С закрытием в конце 1923 года центрального детского сада Марии Аверкиевне предложили работу учительницы в Шуйской школе Первой ступени. Так удивительно совпало у моих родителей начало их профессиональной учительской деятельности с их женитьбой.
С.Д. и М.А. Грамматины (1923 год)
В 1923 году они венчались в Спасской церкви. Вскоре родилась первая дочь Ирина (1924 г.), затем Валентина (1925 г.) и потом сын Андрей (1927 г.). Думается, жизнь в доме Грамматиных с религиозной свекровью была для моей матери непростой. Тут, очевидно, и закалился характер её – выдержанный, самостоятельный, спокойный и упорный, необычайное трудолюбие и преодоление трудностей без упрёков и жалоб. Любовь и нежное отношение мужа придавали оптимизм.
IV
Среди интеллигенции уездных городов России начала XX века была неудержимая потребность общения – открывалось много разных кружков, часто – по интересам. В Шуе такой литературно-философский кружок был у Водарского, активным членом которого стал С.Д. Грамматин. Его привлекали и диспуты, которые проводились на различные темы, большей частью литературные, и общая любовь к Пушкину, и громадная интересная библиотека, и, несмотря на разницу возраста в 23 года, общность характеров. Обстановка в доме Водарского была самая тёплая, дружеская, раскованная и доверительная.
Можно понять, каким бесценным учителем-собеседником, а затем и другом стал для Сергея Дмитриевича Вячеслав Александрович Водарский.
Как уже говорилось, с 1923 года Сергей Дмитриевич стал преподавать родной язык и литературу в Шуйской школе-семилетке. Коллектив учителей сложился интересный. Директор школы М.И. Тарасов был опытный педагог, работал ещё в гимназии, считался лучшим учителем уезда, был председателем на съездах учителей. Несколько учителей также были старой закалки. Они скоро оценили знания и способности нового молодого коллеги, который с увлечением и природным дарованием осваивал профессию педагога. Но были в коллективе и малограмотные выдвиженцы, которые с трудом могли передать ученикам лишь примитивные формальные знания, постоянно сами допуская огрехи в речи и ошибки при письме. Естественно, единства в преподавательской среде не было. Сергей Дмитриевич старался на уроках литературы использовать советы Водарского – разбор произведений классиков с обсуждением поступков героев. Отличный чтец, он быстро сумел заинтересовать учеников и скоро приобрёл авторитет среди них, прививая любовь к русской литературе. Авторитет его как преподавателя-словесника установился не только в своей школе, но и в целом по городу. Будучи избранным председателем месткома школы, он активно выступал на собраниях, борясь с формализмом. Отлично владея языком юмора, он порой весьма ядовито не щадил безграмотность некоторых коллег, возбуждая их злобу. Начались клеветнические, обычно анонимные доносы, проверки комиссий, которые не находили недостатков и упущений в его работе.
Воспользовавшись новым наступлением власти на религию, завистники подготовили переворот в учительском коллективе, используя как основной козырь духовное происхождение ведущих учителей. 6 сентября 1927 года в уездной газете «Серп и молот» была опубликована целая полоса анонимного автора под названием «Чужие люди в Советской школе».
Директор школы М.И. Тарасов обвинялся в том, что окружил себя людьми из духовного сословия. Припомнили ему и регентство гимназическим хором. Особенные нападки пришлись на долю Грамматина:
"….. Как-то на уроке обществоведения учитель сказал, что в настоящее время ни один образованный человек не верит в бога, на что ученики класса заявили: - «А как же Сергей Митрич – в церковь ходит, значит, он необразованный?» Пришлось обществоведу этот вопрос замять…"
Вывод статьи был такой: «Тарасовым, Грамматиным и Фортунатовым нельзя доверять воспитание наших детей». На следующий день после клеветнической статьи Сергей Дмитриевич направил в местком школы и в Уездную Коллегию народного образования заявление, в которых просил реабилитировать его перед общественностью, протестуя против клеветнических выпадов трусливого пасквилянта. При этом заверил, что с момента работы в школе он не посещает церковь вообще.
Местком и ревизионная комиссия школы на совместном заседании, считая мнение автора статьи предвзятым, отметили, что «Грамматин является одним из активных и полезных членов коллектива в педагогической и общественной жизни школ не только семилетки, но и второй ступени». Это решение было передано комиссии по обследованию школы. Не обращая внимания на заявление Сергея Дмитриевича, мнение месткома школы и секции словесников, комиссия сделала заключение, что «т. Грамматин ещё не порвал с религиозностью» и постановила «снять его с предоставлением места в других школах уезда». При этом комиссия вынуждена была отметить, что "постановка учёбы в школе, проработка программ и грамотность учащихся в общем удовлетворительная".
Сергей Дмитриевич просил УОНО предоставить ему работу в одной из школ Шуи, не направляя в село, мотивируя это и данной ему высокой оценкой, как словесника, так и семейным положением. «Имея трёх малолетних детей, он не может взять семью с собой в уезд, так как материально очень нуждается». Однако, Шуйский отдел народного образования, по всей вероятности под влиянием уездных властей, отказал ему, и 26 октября 1927 года С.Д. Грамматин был уволен из семилетней школы, более того, в нарушение трудового законодательства, без выходного пособия.
В Губернском отделе Народного образования, где знали Сергея Дмитриевича как высококвалифицированного словесника, предложили ему работу в соседнем городке в школе второй ступени. Стало ясно, что в Шуе работать ему не дадут. Предложенный вариант был явно лучше, чем ехать в сельскую школу, и с болью в сердце Сергей Дмитриевич дал согласие. 1-го ноября он получил приказ о назначении и уже 10-го ноября приступил к работе преподавателем литературы в старших классах Родниковской школы второй ступени.
V
Такой удар обрушился на молодую семью, и прежде всего, на мою мать. Это было первым серьёзным испытанием в жизни Марии Аверкиевны и первой длительной разлукой с мужем. Материальное положение главы дома было тяжёлое. Государство не платило содержание священникам, а община прихода тоже резко обеднела. Мама не могла, да и не хотела быть иждивенкой. Она и после рождения детей продолжала работать в Петропавловской школе первой ступени в пригороде Шуи. Дети были настолько малы (старшей дочери Ирине было 3 года, Валентине – 1,5 года, а мне полгода), что приходилось нанимать няню. Как она управлялась с тремя малышами, работая в пригородной школе за пять километров от дома, когда никакого транспорта в городе не было, представить даже трудно.
А жизнь ставила всё новые трудности – весной 1928 года Спасский храм в Шуе местными властями был передан обновленцам. Церковная община разделилась – большая часть прихожан перешла в приход Покровской церкви (бывшего Старого Собора). Д.В. Грамматин был переведён епархией настоятелем этого Покровского храма. Из большого дома семья его была выселена, и он с женой вынужден был перебраться в сторожку при Покровской церкви. Мария Аверкиевна со своими малышами стала жить в доме матери на Соборной улице. Материально было очень туго. Отец её к этому времени умер. Из братьев в Шуе был только младший Федор, на иждивении которого была мать. Зарплаты мужа хватало на его пропитание и на поездки из Родников в Шую; на помощь семье оставалось немного. Хотя расстояние между этими городами всего 42 километра, но дорога была фактически проселочная, транспорта не было никакого, даже постоянного гужевого. Приходилось ехать по железной дороге с двумя пересадками в Горкино и Иванове, затрачивая половину дня. И всё-таки Сергей Дмитриевич при первой возможности приезжал в Шую к своим любимым жене и детям. В разлуке чувство молодых супругов только обострялось. Их взаимная любовь и нежность помогали переносить все испытания……..
ИСТОРИЯ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМЬИ (Часть 2) <div>
</div><div>[font= Roman; color: rgb(255, 0, 0); font-weight: bold; font-size: 10pt; ]P.S. В бумажном виде книгу ( полный вариант ) можно взять для прочтения в публичной библиотеке г. Родники.[/font]</div>
|
| Категория: Исторические события | Добавил: АСГ (03.09.2012)
| Автор: Андрей Сергеевич Грамматин E
|
| Просмотров: 1468
| Рейтинг: 5.0/1 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
